Много лет назад я придумывала себе ник для ЖЖ, живого журнала. Мне хотелось, чтобы это придуманное имя звучало звонко и цинично—в то время я считала цинизм достоинством, к которому нужно стремиться. “Нина Кинк” родилась из имени моей бабушки Нины, из вдохновенного голоса другой Нины—Симон; и из альтернативного прочтения слова циник—«киник». Нина Кинк началась как отстраненный голос человека, который ее придумал. И осталась голосом-комментарием к жизни этого человека (который не скрывает своего настоящего имени и настоящую себя, но она—не Нина Кинк; этот человек—просто человек, живущий жизнь). Со временем из голоса-комментария ушел цинизм, остался плач о том, как больно жить, но только так и стоит жить: когда больно.
Когда Нина Кинк пишет «я» в эссе, она имеет в виду себя–комментарий к жизни обычного живого человека. Когда Нина Кинк пишет рассказ или стихотворения, ее «я» значит совершенно чужой, придуманный голос, голос персонажа.
Но все это не имеет никакого значения: Нина Кинк хоть и пишет правду, только правду, ничего кроме правды—но часто это художественная правда, правда вымысла, правда этого стихотворения, правда этой идеи, правда этого момента.